Далеко не всякий северянин-старожил и даже пытливый краевед слышал о том, что в марте 1921 года едва ли не по всем волостям Вельского уезда, входившего в состав Вологодской губернии, стремительным вихрем пронесся массовый крестьянский бунт. В течение десяти бурных дней он был жестоко и безжалостно подавлен.

Волнения начались в Тавреньге 

Уполномоченный Вельского уездного политбюро Алексей Сухарев в первом донесении руководству писал о событиях тех дней: «...14 марта 1921 года произошли волнения граждан Тавреньгской волости. Собравшимися числом около тысячи человек объявлено о препятствовании предназначенных к вывозу 2600 пудов хлеба из местного ссыппункта для Вожегодского райпродкома. На состоявшемся вслед за этим стихийном собрании принято решение просить Вельский райпродком не вывозить хлеб из волости». 

А вот информация и выводы, сделанные по горячим следам начальником милиции 6-го района Вельского уезда Николаем Лавровым: «Находясь в плохих условиях материального обеспечения, видя не всегда умелую работу со стороны отдельных личностей из среды советских служащих и будучи крайне несознательным, крестьянство оказалось прекрасной почвой для возможных провокационных слухов, которые не замедлили пустить у нас в связи с недавним мятежом матросов в Кронштадте. 

Некоторые ярые противники вывозки зерна за пределы волости заявляли собравшимся на митинге, что не желают накануне весеннего сева отдавать и без того скудные запасы, а те селяне, кто не пойдет с ними протестовать против произвола прибывших с подводами представителей райпродкома, «будут подвергнуты каре вплоть до меча и огня». Возбуждаемая эмоциональными речами выступавших ораторов стихийная толпа обезоружила нескольких прибывших с обозом красноармейцев, волостных милиционеров, представителя Вологодского ЧК и помощника начальника милиции. Причем двое последних были еще и избиты. 

Наиболее горячие головы, агитируя за разрастание восстания, призывали незамедлительно арестовать местных представителей власти и коммунистов... Предлагалось послать нарочных в другие волости с целью поднятия восстания и там». 

Верховажье поддержало бунтовщиков 

Отголоски возникшего в Тавреньге стихийного бунта быстро распространились по всей округе. 15 марта крестьяне с. Верховажье Верховской волости, сбежавшись на набатный колокольный звон, воспрепятствовали вывозу хлеба из местного ссыпного пункта. Заняв здание волисполкома, они разоружили и избили сопровождавших обоз красноармейцев, работников волисполкома и служащего продкома. Решили также направить в близлежащие волости нарочных с призывом присоединиться к восстанию. В соседнем Косковском обществе Морозовской волости мятеж был поддержан уже на следующий день. Значительная часть восставших направились пешим ходом в Верховажье, другая - в Вельск. 

В Никифоровской волости восстание подхвачено 17 марта. И здесь задержан обоз из 669 пудов хлеба, следовавший из Вельска в сторону Коноши. Активисты избрали революционный комитет, образовали отряд обороны хлебных запасов. 

Поход на Вельск 

Вечером того же дня толпа мятежников из близлежащих волостей вошла в уездный центр и захватила почтово-телеграфную контору. Подоспевшим взводом караульной роты красноармейцев бунтовщики были окружены, разоружены и выдворены из города под обязательство не принимать участия в беспорядках. Однако на этом попытки овладеть Вельском не закончились. Решительно настроенные организаторы дождались подкрепления двигавшихся к городу представителей дальних волостей. 

18 марта на подступах к центру уезда отряд красноармейцев под командованием А. Корытова встретил многотысячную толпу оружейно-пулеметным огнем и рассеял на мелкие группы. Был убит член повстанческого ревкома Петр Врачев и другие. 

Но в течение нескольких дней мятеж Тавреньгской, Верховской, Морозовской и Никифоровской местностей поддержала немалая часть жителей Чушевице-Покровской, Кулойско-Покровской, Усть-Вельской, Шадринской, Харовской, Хмельницкой, Есютинской, Двиницкой, Успенской, Никольской, Бестужевской и других волостей. 

Карательные меры 

Испугавшись стремительного и массового распространения крестьянского недовольства, местные власти во всем уезде ввели чрезвычайное положение. В письменных воззваниях говорилось, что «советская власть не пощадит бандитов и врагов республики, за всякие контрреволюционные выступления будет карать беспощадно». 

Дополнительно вызванный на подкрепление из Вологды вооруженный отряд красноармейцев в количестве 35 человек уже 19 марта включился в карательную операцию. За расследование причин и последствий восстания взялся Вологодский губернский отдел ОГПУ. 

Тем временем с большой активностью проходило разгоревшееся 20 марта восстание в более дальних Никольской и Бестужевской волостях (ныне Устьянский район), где бунтовщики избрали повстанческий комитет. В одном из его постановлений отмечалось: «Бестужевская волость с нами, на Соденьге, в Малодорах восстания, в Шангалах - тоже». 

Дольше всех в руках восставших оставались устьянские волости. На их усмирение дополнительно вызваны Вельская караульная рота (55 человек) и Шенкурский отряд (20 милиционеров). 

Прибывшие 25 марта в Никольскую волость для подавления восстания члены Вельского революционного комитета приняли жесткое внесудебное решение о немедленном расстреле зачинщиков местного бунта и организаторов повстанческого комитета: Александра Фомина, жителя д. Лобановской, Василия Волова (д. Щапинская) и Петра Волова (д. Ямный Починок). Карательный акт произведен в те же дни в с. Строевское недалеко от стен Никольской церкви. 

Основанием для жестких репрессий, как сказано в одном из документов дела, послужили «вооруженное сопротивление повстанцев и попытки к окружению прибывших на усмирение красноармейцев, а также намерение освободить арестованных главарей». 

Первичным следствием отмечено, что во многих волостях Вельского уезда руководители мятежа «организовали боевой отряд и принимали меры к вооружению, проводя аресты, избиение коммунистов и советского актива, издавая воззвания к населению, рассылая нарочных по деревням для проведения митингов». 

Было ли вооруженное сопротивление? 

Следует отметить, что в архивных материалах нет прямых подтверждений вооруженного сопротивления населения. Кроме нескольких винтовок и револьверов, отобранных у красноармейцев и милиционеров, другого боевого оружия у бунтовщиков не имелось, как не было документально зафиксировано и применение его против представителей властей. В ряде волостей задержанные милиционеры и красноармейцы вскоре были отпущены, им возвратили оружие. 

Следствие и суд 

В ходе следствия к суду привлечены более 300 человек. И почти по всем прокатилась репрессивная машина: одни получили условное наказание, другие осуждены к срокам заключения от 5 до 20 лет. 

Кроме того, по приговору выездной апрельской сессии Вологодского ревтрибунала приговорены к расстрелу жители ряда волостей Вельского уезда: Владимир Сорокоумов, Василий Васендин, Павел Попов, Александр Некрасов, Михаил Платунов, Василий Шестаков, Максим Зажигин, Василий Плотников, Федор Лазаревский, Павел Бахтин, Михаил Власов, Алексей Шайтанов, Александр Сальников, Михаил Швецов, Александр Шутов (двое последних, скрывшихся от следствия, осуждены заочно). Приговор суда вступил в силу 14 апреля 1921 года. Еще один бунтовщик Николай Зимин, скрывшийся от следствия, позднее найден на одной из охотничьих заимок и также приговорен к смертной казни. 

Поначалу приговорили к расстрелу Ивана Леонтьева, Василия Глотова, Петра Астафьева, Петра Яшина, Николая Бречалова, однако «...принимая во внимание чистосердечное раскаяние и малосознательность, высшая мера наказания заменена двадцатью годами заключения в исправдоме». 

Суд вынес решение не привлекать к уголовной ответственности группу 16-18-летних, попавших по незнанию в водоворот горячих событий. 

Причины восстания 

Некоторые исследователи склонны утверждать, что восстание крестьян в Вельском уезде стало возможным потому, что неграмотную массу легко было обмануть призывами кулаков, зажиточных людей и торговцев выступить против Советской власти и запугать репрессиями в случае неприсоединения к бунтовщикам. Однако не все так однозначно в мартовских событиях 1921 года. 

Нельзя сбрасывать со счетов, что в ряде волостей восставших поддержали активисты и руководители сельсоветов, грамотные и отдающие отчет в своих действиях люди. Так, в Никольской волости к восставшим добровольно примкнул Павел Ваганов, член исполкома, ранее он был председателем волостного комитета труда. Принимал деятельное участие в восстании волостной военный комиссар Иван Капустин. Поддерживал восставших и временно исполнявший обязанности председателя волостного исполкома Николай Тендряков. Одним из руководителей восстания в Тавреньге стал бывший председатель волисполкома Федор Лазаревский, а Александр Миронов являлся председателем Никифоровского волисполкома. 

Как показывают следственные материалы, хранящиеся в архиве регионального управления ФСБ России по Архангельской области, определенную отрицательную роль в крестьянском восстании сыграло и то обстоятельство, что среди населения годами зрело недовольство безответственной работой отдельных сотрудников волостных исполкомов и представителей райпродкома. Они нередко нарушали установленные законом порядки, без нужды и меры самовольничали, третируя бедноту и без должного повода отбирая у крестьян хлеб и сырье, чем в немалой степени вызывали отрицательное отношение односельчан не только к себе, но и к властям. 

И все же, пожалуй, главной причиной недовольства северного крестьянства были непосильно высокие обязательные задания продразверстки. 

Виктор АНТУФЬЕВ. 

03/07/2008

«Правда Севера»